Исход был неизбежен. Как бы они ни привязались к этому месту, оставаться дальше здесь было невозможно. Это очень опасно. Хотя и переход в новое место, где, возможно, их ждет лучшая, свободная и безопасная жизнь, тоже может быть смертелен для многих из них. Но надежда есть. Здесь их точно ждет неминуемая смерть, но если решиться и прорваться, кто-то уцелеет, кто-то сможет спастись и жить дальше.
Он размышлял об этом уже не первый день. Они несли потери. Большие потери. Враг был изощрен, и на его стороне было преимущество в силе и технике. Исход его народа был предрешен. Медленная смерть здесь или надежда, пусть призрачная на лучшее будущее для их детей.
— Идем, — он решительно поднялся.
— Это опасно, — умоляюще посмотрела на него женщина.
Она опять была беременна, но еще могла перенести поход. Срок еще не слишком большой.
— Все ради них, — он осторожно притронулся к ней. — Готовься. Сколько мы будем прятаться в этих норах? Сколько мы будем бояться? Сколько мы уже не видели солнца? Наши дети растут, не зная его, — он тяжело вздохнул. — У нас нет выбора, дорогая.
— Думаешь, там будет лучше? — со слезами спросила она. — Мы изгои! Такова наша судьба. Я уже не помню то место, где выросла сама. Сколько раз мы уже уходили? Сколько? Я не могу больше бежать…
— Не плачь, — сухо сказал он. — Я обязан вас вывести к свободе. Мы будем идти до тех пор, пока не найдет это благословенное место.
— Может быть, его не существует? — безнадежно сказала она. — Его не существует! Нет такого места! Все это выдумки стариков!
— Не выдумки! — прошамкала ее бабка. — Дура, ты! Это предание передается из поколения в поколение! Есть такое место. Есть! Наш народ жил когда-то в таком месте, — она подошла и погладила ее по голове. — Не грусти. У тебя сейчас скачет настроение. В твоем положении это нормально. Но, — бабка строго посмотрела на нее, — не смей терять надежду! Ты должна поддерживать своего мужа, женщина! Ты должна быть сильной и защищать своих детей.
Она походила, бормоча что-то себе под нос, потом села и посмотрела на них.
— Знаете, я тоже боялась. Я боялась отпустить своего мужа, чтобы он нашел то, благословенное место о котором рассказывали наши предки, — она задумалась, — и скольких мы уже потеряли? Скольких внуков я уже пережила? Неужели мы так и будем здесь прятаться до скончания веков? А наши дети? Так и не увидят солнца? И все потому, что ты боишься? Лучше смерть в бою!
Она вскочила.
— Иди! Ты мужчина! Я верю в тебя.
— Тебе нечего терять, старуха, — медленно сказала беременная женщина. — А я потеряю отца своих детей.
— Знаешь, мне рассказывала моя прабабка, а ей рассказывала ее, а ей, — старуха вздохнула, — когда-то мы жили свободно и привольно. Наши дети резвились среди травы, не прячась от солнца. Мы плодились и размножались, как завещал нам наш бог, мы радовались и прославляли его.
— И что? — всхлипнула женщина, — Почему он оставил нас?
Эту историю она уже слышала много раз, но когда старуха в который раз начинала рассказывать ее, женщина представляла солнце, траву, резвящихся детей. Не опасающихся ничего. И она тоже начинала верить, что это возможно.
— Хорошо, — она посмотрела на мужа, — иди.
— Я вернусь, — улыбнулся он. — Сегодня только разведка. Не волнуйся. Я пойду не один. Мы наметим пути исхода, просчитаем необходимое время и вернемся, — он с нежностью посмотрел на нее. — Я вернусь.
Он взял снаряжение и коротко скомандовал:
— Выходим!
С ним сегодня шла его лучшая и проверенная группа бойцов. Они бесшумно исчезли за поворотом, оставив женщин одних. Постепенно пробираясь к поверхности, они замечали сколько времени им понадобится, если они поведут большую группу гражданских. Отмечали те, места, где будет сложно пройти старикам и детям, значит там время увеличиться вдвое и места, где они смогут пройти беспрепятственно.
Дойдя до выхода на поверхность, который был надежно спрятан, враг его еще не нашел, они остановились и прислушались.
Была поздняя ночь. Все было тихо. Темно. Поверхность выглядела мирной, тихой и безопасной. Он тяжело вздохнул, представив, как бы росли здесь его дети. Как жаль было покидать это, уже ставшее ему родным место.
— Тихо! — он поднял руку, призывая группу к вниманию. — выходим по одному. Идем россыпью. Раненых, — он на секунду замолк, вспомнив, сколько бойцов уже потерял, — оставляем. Вы знаете, это. Иначе погибнем все.
Он оглянулся, посмотрел на бойцов. Сколько еще предстоит потерь?
— Вперед!
Они рассыпались по местности, ища самый короткий и безопасный путь. Он стоял на возвышенности и координировал их передвижения. Почти все прошли открытый участок, еще немного и они будут в безопасности. Правда, потом придется снова возвращаться, но может удача сегодня на их стороне?
Он смотрел на последних бойцов, скрывающихся в горах, еще чуть-чуть и он пойдет за ними.
— Вперед, — скомандовал он помощнику. — Иди, — уже мягче сказал он и улыбнулся.
***
Петька проснулся ночью. Пошарил по тумбочке рядом с кроватью. Уронил будильник. Он, коротко звякнув, упал на пол и разразился дикой трелью.
— Б… — рявкнул Петька и накрыл будильник подушкой.
— И чо тебе не спиться-то, — сругалась Зинка и пнула его под одеялом. — Ночь на дворе!
— Пить хочу, — пробурчал Петька, осторожно встал и нашарил ногой тапочки. — Опять воду не поставила, — он бубнил себе под нос и шлепал на кухню, почти не открывая глаз.
Спать они легли поздно, завтра на работу рано. Точнее, уже сегодня. И пива выпили много. Он остановился, раздумывая, зайти сразу в туалет или потом, а сначала попить. Жажда была страшная.
— Пить, — решил он и включил свет на кухне.
Зажмурился на секунду, от ярко вспыхнувшей лампочки под потолком. Ой, опять ныть Зинка будет в выходные, что плафон надо повесить. Хотя да, надо бы плафон, чтоб не так резко било в глаз, хмыкнул про себя Петька.
А когда разжмурил глаз, опять рявкнул:
— Б… — и запрыгал на одной ноге, стягивая со второй тапок. — Да чтоб вы передохли все! — он матерился и лупасил тапком по мойке. — Скока раз тебе Зинка говорил, насыпь отраву!
После удара тапком оставались мокрые пятная от лучших бойцов, которые шли этой ночью на разведку, чтобы вывести свой народ в лучшие, свободные земли. Командир смотрел на это с перевернутой кружки и плакал.
— Самый жирный, козел! — Петька метко прихлопнул самого жирного таракана, вдребезги разбив любимую Зинкину кружку. — Когда ж вы передохните-то!
Командир, погребенный под осколками, в предсмертном тумане видел зеленую траву, где когда-то резвился его свободный народ. Счастливый и беспечный. Рядом бродили динозавры, заглядываясь на диковинных огромных насекомых, но предпочитали обходить их стороной.
— Права была старуха, — подумал командир перед смертью.
