Сергеич сидел на пустой кухне задумавшись. Вся жизнь пошла прахом. Жена после тридцати лет совместной жизни ушла, хлопнув дверью.
Виноват. Он это понимал. Что в этом виноват был только он. Столько лет Маша терпела его закидоны и верила, что он исправится. А Сергеич ее подвел.
И ведь сделать-то он ничего с собой не мог. Это все происходило против его воли. Он пытался поймать тот момент, когда надо остановиться и захлопнуть варежку, как ему советовала жена, но ровно через секунду он понимал, что уже все. Все. Это опять случилось и его понесло.
Как в нем уживалось все это непонятно. Ведь на самом деле Сергеич был надежным, добрым и работящим мужиком. Машу свою любил. Помогал. И не изменял. Но… вот это противное «но» вечно вмешивается в жизнь и портит все.
Сергеич был патологическим вруном. Так все считали.
Столько раз он давал себе обещание, да и не только себе, но и Маше, и на работе, и друзьям, но все летело в тартарары, как только он открывал рот.
Врал он самозабвенно и с упоением. Как это уживалось в хорошем, в принципе, человеке, непонятно. Но кто не знал, об этой его досадной черте характера, верили ему полностью. Потому что было невозможно не поверить, глядя в честные голубые глаза Сергеича.
И не было в этом ни злого умысла, ни жажды наживы, ничего дурного. Сергеич не пытался получить что-то для себя или обмануть кого-то, просто так получалось. И как с этим жить дальше, он не знал.
— Эх, Сергеич, тебе надо было писателем родиться, так красиво заливаешь! — хмыкал бригадир, выслушивая захватывающий рассказ, почему Сергеич опоздал на работу. — И нападение, и захват заложников! И все это в нашем захолустье! И ты всех спас! Ладно, тебе, — хмыкал бригадир, — еще раз опоздаешь — оштрафую.
Маша сначала верила своему мужу. Ну как было не полюбить такого замечательного человека, который всегда приходит на помощь старушкам и спасает всех кошек вокруг? Но это было хорошо, пока они женихались. Маша была очарована таким добрым, потрясающим юношей. А прожив много лет с Сергеичем и выслушивая постоянные байки, где он задержался, почему получка не вся отдана жене и зачем ему все вечера надо сидеть в гараже, что там такого нужного и полезного для семьи можно делать!
В общем, Маша уже три раза порывалась развестись с Сергеичем, но, когда смотрела в его глаза, и он так убедительно говорил ей, что любит, что, конечно, будет отдавать всю зарплату и в гараж больше ни ногой, сдавалась и прощала непутевого мужа. И то верно, сколько лет живут, а она слова грубого не слышала! Только Машенька, люба моя и женушка! А у подруг? Что только они не наслушались от своих благоверных-то за это время! Нет, Сергеич, тут Маша вздыхала, любит ее, как ни крути! И прощала.
Но в этот раз не выдержала!
Ну честное слово, сколько ж можно! Опять этот Новый год пошел насмарку! И ведь договорились, пригласили Звонаревых и Лисичкиных в гости. Потому что в этом году решили отметить и Новый год, и юбилей их совместной жизни. Свадьба-то была у них весной, а вот жить вместе они начали, как раз на Новый год.
Маша только не распространялась особо, что на свадьбе была уже не девушка, пусть дети и не обращают внимание на такие «мелочи» и сами живут без росписи, но мать, должна подавать пример. Хороший пример. И поэтому всем было рассказано, что на Новый год они познакомились на катке.
Так они и правда на катке познакомились. Только чуть раньше. Маша пришла на каток, посмотреть, как его заливают, а Сергеич, как раз и заливал его. Подрабатывал там по вечерам. И к Новому году они стали жить вместе.
— Дело молодое, — краснея говорила Маша, когда он поздравлял ее каждый год.
А на юбилей Сергеич не пришел! Точнее, пришел, но уже, когда гости ушли в полпятого утра. И опять рассказывал заплаканной Маше небылицы! Что зашел на каток, вспомнить, как они тут с Машенькой познакомились, увидел мальчишку плачущего, что, мол, он потерялся.
— Стоит, — Сергеич посмотрел на Машу голубыми, прозрачными глазами, — плачет ребятенок, совсем как наш Вовка. Помнишь? Помнишь, он тогда на рынке потерялся и когда мы его нашли, я чуть не умер, оттого, какой он был испуганный и несчастный? И этот, такой же, совсем малыш, лет пять не больше. Стоит и замерзшей варежкой слезы вытирает! — Сергеич смотрел на Машу и чувствовал, что она не верит ему. — Понимаешь? Совсем один в Новый год!
— А я? — крикнула Маша и сразу поняла, что сейчас она повела себя плохо. — Опять ты все врешь! — рассердилась на себя. — Скажи мне, почему, ну вот почему все несчастные в этом городе достаются тебе? Почему ты спасешь всех кошек и собак в этом городе? Почему именно ты переводишь через дорогу всех старушек? Именно ты спасаешь всех потерявшихся, всех поссорившихся. Ты спасаешь всех. А меня? Кто спасет меня?
Маша, чтобы не передумать, ждать ответа от Сергеича не стала, накинула шубу и выбежала из квартиры. Ушла она недалеко, в соседний подъезд, к Лисичкиным.
А Сергеич встретил рассвет Нового года один на кухне. И правда, что с ним не так? Неужели он действительно всем врет? Почему он старается помочь всем, но разрушает Машину жизнь? Но как пройти мимо плачущего ребенка?
— Понимаешь, Маша, — Сергеич оправдывался на пустой кухне, — ну как можно пройти мимо того, кто попал в беду? Особенно на Новый год…
Он посмотрел в окно. Падал свежий новогодний снег. Было так тихо, что ему казалось, что он остался один в этом мире. Сергеич вздохнул и прислонился к прохладному стеклу. Он слышал или ему так казалось, как плачет в соседнем подъезде его Маша. Как в доме, на окраине города вздыхает во сне на скрипучем диване мальчик, которого он нашел на катке. Всю новогоднюю ночь они искали его родителей, но нашли только бабушку. Она открыла им дверь, вытирая красные мокрые руки цветастым фартуком.
— Вот, ироды! — запричитала она, увидев внука. — Напились опять! А ребенка, что потеряли?
Как Лисичкина уговаривает Машу развестись, наконец, с таким обормотом.
Как бригадир рассказывает за столом, какой врун этот Сергеич и сколько невероятных историй он рассказал ему в этом году.
Город спал после праздника.
Но в голове у Сергеича были слышны все голоса, всех людей, которые обвиняли его, Сергеича в том, что он лгун, враль и обманщик.
Сергеич постоял немного, попытался выкинуть из головы все эти голоса, вздохнул и пошел в комнату. Достал сумку, сложил туда смену белья, теплые носки, свитер и штаны. На кухонный стол выложил ключи от дома, гаража. Выложил все деньги из кошелька. Потом взял пятьдесят рублей и вышел.
Маша вернулась домой только к вечеру 2 января, надеясь застать раскаявшегося Сергеича и простить его великодушно. Но дома было пусто. На столе она нашла ключи и деньги. Села и заплакала. Она надеялась, что Сергеич вернется. После праздников пришла к нему на работу и разыскала бригадира Сергеича. Тот только развел руками:
— Второй день его на работе нет, не знаю. Сам уже хотел вам звонить.
С работы она пошла в полицию писать заявление о пропаже человека. Там ее обсмеяли и сказали, что запил мужик, проспится и вернется. Но он не вернулся.
Маша взяла ключи от гаража, надеясь, что может быть… ну, пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет там!
Но в гараже было темно и холодно. Маша осторожно зашла, обошла их старенькую машину и прошла в закуток, где Сергеич пил чай и переодевался обычно, когда ремонтировал машину. Включила свет.
И зажмурилась.
Она не бывала в этом гараже давным-давно. Обычно наказывала Сергеичу принести банки с огурцами, картошку. А сама не любила тут бывать. Грязно.
Открыла глаза, думая, что ей это показалось.
Нет. Комнатушка Сергеича напоминала картинку из мультфильма про Деда Мороза, который хотел узнать, что такое лето. Он все лето сидел в своей избе на Северном полюсе и готовил подарки для ребят.
А Сергеич сидел вечерами в гараже и тоже готовил подарки. Смешные самодельные игрушки: машинки, самолеты, куклы. Наивные и трогательные. Из дерева. Часть была раскрашена и сохла на полках. А часть, недавно собранная, вкусно пахла деревом и ждала своей очереди.
На столе стояли краски, кисточки в стакане. И лежала толстая тетрадь. Маша осторожно открыла ее.
Там почерком Сергеича было записано: день получки, отложено столько-то денег. Потрачено: на краски, кисти, конфеты.
В ящиках стола лежали маленькие нарядные кулечки с конфетами. В каждом было совсем немного конфет, но все разные. И в каждом кулечке лежала маленькая открытка со снежинкой и надписью: «самому хорошему мальчику» или «самой хорошей девочке».
Маша села и заплакала. Получается, он не врал? Может, он действительно спасал всех этих старушек, кошек, собак, детей?
Она повернулась и дернула занавеску, за спиной. Там обычно Сергеич прятал приличную одежду, чтоб не запачкалась. На деревянных плечиках висела шуба. Красная, обшитая белым мехом, из рукавов свешивались красные варежки. А на полочке стояла настоящая дедморозовская шапка.
Маша даже на минуточку подумала, что может она ошиблась гаражом, но машина-то была их. Точно их. Она не знала, что ей думать. Маша растерянно листала тетрадь, которую Сергеич вел аккуратно много лет и не могла решить, кто же на самом деле ее муж. Врун или и правда, настоящий Дед Мороз?
Да нет, она отмахнулась от последней мысли, как от явной глупости. Встала, нервно походила по гаражу, все время зацепляясь за что-то. Вышла на улицу. Постояла в нерешительности. Вернулась. Нашла в гараже большую сумку и сложила туда все кулечки с конфетами, раскрашенные игрушки, шубу с варежками и шапку. Закрыла гараж и пошла.
***
Сергеич стоял посреди катка, улыбаясь и подпевая новогодним песням, которые гоняли с самого открытия. Вокруг него сновала ребятня. На нем поверх ватника был натянут атласный дедморозовский халат с белой плюшевой оторочкой. Красные вязанный варежки и помятая красная шапка.
— А ты не настоящий! — рядом остановился мальчишка и с сомнением посмотрел на Сергеича. — Раньше, говорят, здесь настоящий Дед Мороз был.
— Я просто шубу потерял, — усмехнулся Сергеич. — Держи, конфетку! С Новым годом тебя, малыш!
Мальчишка с сомнением рассматривал карамельку, раздумывая, настоящая ли она.
— А я нашла твою шубу, Дед Мороз, — неуклюже, боясь поскользнуться на льду, к нему подошла Маша с сумкой. — Держи! — она, немного испуганно улыбаясь, сняла с него помятую шапку и достала настоящую дедморозовскую. — Одевай скорее Дед Мороз, не замерзни!
— Он же Дед Мороз! — наставительно сказал мальчишка. — Как он замерзнет?
— Вот и шуба твоя, — Маша встряхнула шубу и подала Сергеичу. — Ну вот, — она посмотрела на мальчика, — теперь настоящий Дед Мороз?
Мальчишка еще с сомнением смотрел на Сергеича.
— Охохо! — улыбнулся Сергеич. — И подарочки мои принесла! Молодец! Держи! — он протянул мальчишке маленький кулечек с конфетами и машинку. — Самому хорошему мальчику!
— Мне?
— Да! — сказал Сергеич.
— А откуда ты знаешь, что я хороший? — мальчишка прищурился.
— Знаю, — убежденно сказал Сергеич и посмотрел мальчишке в глаза. — Я же Дед Мороз. Ты самый хороший мальчик на свете. И будешь хорошим человеком.
— Спасибо, Дед Мороз, — зачарованно сказал мальчишка, глядя, как Сергеич, поглаживает свою белую бороду. — Мама! — вдруг закричал он и покатился к бортику катка. — Смотри, что мне Дед Мороз подарил!
Маша топталась нерешительно рядом.
— С праздником тебя Машенька, — улыбнулся Сергеич. — С юбилеем, моя люба! — он с такой любовью посмотрел на нее, что, Маша заплакала.
— Прости меня Дед Мороз, — она обняла его. — Я никогда и не верила, что Дед Мороз существует! Думала, что это все сказки.
— Я знаю. Но я же существую.
— Да.
Из серии Рождественский рассказ
